Эхо последнего взрыва

Греченков Петр Афанасьевич
20.06.1915 - 24.11.1994

Устюгов, В. С. Штурм рейхстага [электронный ресурс]. - режим доступа: http://www.kprf.perm.ru/page.php?id=1732

Перед тем как выйти к Рейхстагу, части нашего 79-го корпуса понесли крупные потери на мосту Мольтке. Особенно большие потери были у 171-й дивизии, которой командовал полковник Негода. Немцы сильно укрепили так называемый дом Гиммлера (на самом деле это был целый квартал зданий) и несмотря на нашу сильную артподготовку они довольно долго сдерживали наши атаки на этом мосту. Войска были сильно измотаны боями. Ведь по приказу маршала Жукова наступление шло днем и ночью. И так две недели, с 16 апреля. По сути дела, в каждом полку оставалось по одному батальону неполного состава. Но тем не менее к вечеру 29 апреля, с наступлением сумерек, нам удалось захватить плацдарм на другом берегу Шпрее.

Немцы никогда не были любителями ночных боев. Они любили ночью спать. Это была хорошо обученная армия. На ночь они выставляли боевое охранение и спали. Поэтому в "доме Гиммлера" мы не понесли больших потерь, ибо вошли туда ночью. Немцы отошли к Рейхстагу, который был лучше укреплен и приспособлен для обороны. Все окна были заложены кирпичом с амбразурами, вокруг Рейхстага - на Королевской площади и в Тиргартене - были крытые траншеи и бронеколпаки.

Возле "дома Гиммлера" мы впервые увидели немецких моряков-курсантов, батальон которых перебросили с Балтийского моря самолетами. Я столкнулся с двумя из них при осмотре подвала дома. Они, видимо, не успели отойти с остальными и выскочили на меня. Я их положил очередью из автомата в упор и только после этого разглядел, что на них матросские бескозырки.

Это было уже на рассвете 30 апреля. Из полуподвальных окон "дома Гиммлера" мы разглядели на противоположной стороне площади обгорелое, разбитое здание. Смотреть, однако, нужно было осторожно, чтобы не поймать пулю. Мы тогда еще не знали, что это за дом. Еще только рассветало, город незнакомый. Доложили командиру 150-й дивизии генералу В.М.Шатилову по телефону, что впереди какое-то очень большое здание. А нам и говорят, что это Рейхстаг и что задача дня - взять его.

Первая атака была на рассвете. Пошли без всякой артподготовки. Ведь для нее нужно получить разведданные, собрать артиллерийскую группировку и так далее. А тут ни батареи 76-мм орудий не подтянулись, ни СУ-152, которые очень помогали преодолевать сопротивление немцев. Тем не менее решили попробовать ворваться в Рейхстаг с ходу. Пехота рванула вперед. Пробежали метров 15-20, и тут заговорила оборона. Пехота залегла, а затем отошла обратно.

Вторую атаку планировали уже по всем правилам. Она была назначена на 13:00. К этому времени подтянулась техника. Подошла 23-я танковая бригада. (У них был 21 танк. Три танка потом пошли было вперед, к Рейхстагу, но два из них немцы тут же сожгли, а один свалился с моста в залитый водой котлован метро, который строили открытым способом. Из трех экипажей выжил только один танкист.) Подошли самоходные установки. Выставили все на прямую наводку. Командир батареи Саид Сагитов даже затянул одну

76-мм пушку на второй этаж "дома Гиммлера". Всего в артналете участвовало около 90 стволов артиллерии.

В это время пехота (70-80 солдат и офицеров) построилась во дворе "дома Гиммлера". Получали боеприпасы, командиры ставили задачи, принимали пополнение. Полки-то были - одно название: в 756-м, в батальоне капитана Неустроева было человек 35, в нашем 674-м подполковника Плеходанова было чуть больше - 75-80. В одном из батальонов вообще был только комбат майор Логвиненко и два солдата. В других батальонах было не намного лучше. Но боевые задачи ставились, и их нужно было выполнять.

Что до пополнения, то частью это были белорусы - бывшие партизаны, отличные бойцы. Они и составили костяк штурмовых групп. Были бывшие военнопленные, которые после соответствующих проверок вновь вернулись в строй. А были и совсем необстрелянные ребята из тех, кого еще подростками угнали в Германию. К этому времени они уже повзрослели и полевые военкоматы призвали их в армию. Этих ребят, по сути дела, учили обращению с оружием прямо здесь.

К этому времени в шеренгах появились красные флаги. Солдаты их сделали сами из обивки матрасов и из наволочек, взятых из разбитых домов. Но для нас это были Знамена Победы. Мы ведь тогда не знали о знамени №5, которое было вручено нашей дивизии, чтобы установить его над Рейхстагом. Сейчас идут разговоры, что было много флагов. На самом деле их много быть не могло, ибо в атаку шло немного людей. Было три красных флага. Лейтенант Кашкарбаев и рядовой Булатов из его взвода стояли в строю с красным флагом. Старший сержант Лысенко из взвода разведки (командир - лейтенант Сорокин). И сержант Пятницкий. Это все были отчаянной храбрости люди. Как они выжили на войне, до сих пор удивляюсь.

Артналет продолжался около получаса, ибо Рейхстаг был сильно укреплен. Выбили снарядами заложенные кирпичами окна, выбили дубовые двери, в 13:30 по московскому времени пошла пехота. Мы из опыта знали, что после артподготовки немцам необходимо некоторое время, чтобы прийти в себя. А тут нужно было преодолеть открытое пространство Королевской площади - метров 370-400. Одним из первых добежал до Рейхстага Пятницкий, бывший военнопленный. Он погиб почти на ступеньках Рейхстага. Его флаг подхватил Щербина - адъютант командира 765-го полка Зинченко. Ворвались в здание. Флаги появились над Рейхстагом где-то в 14:00-14:20. Бойцы Сорокина установили флаг в 14:00. Кашкарбаева - в 14:20. В 15:00 маршал Жуков послал телеграмму Сталину, что над Рейхстагом красные флаги.

Но только в 1999 году, побывав в Берлине, я понял, как наши ребята смогли установить их 30 апреля 1945 года. Дело в том, что шла жуткая стрельба, и они не имели бы ни малейшего шанса уцелеть на крыше Рейхстага, если бы там не было высокого, по пояс парапета, за которым можно укрыться.

Но бой за Рейхстаг на этом не закончился, а, по сути дела, только начался. В Рейхстаг ворвалась только часть людей, прежде всего разведчики. Это были очень опытные бойцы, например, Лысенко, воевавший всю войну. (Он за штурм Рейхстага получил звание Героя Советского Союза). Остальные остались на площади, прижатые огнем немцев. Они вошли в здание только с наступлением сумерек. Когда стемнело, бой практически прекратился. Ночь была темная, да еще и тучи на небе, противника не было видно ни нам, ни немцам.

Я до этого времени находился в "доме Гиммлера", поддерживая огнем своего орудия атаку пехоты (из двух орудий взвода у меня к концу боев осталось только одно). С наступлением темноты решил пробраться в Рейхстаг, чтобы получить задачу от командира роты, которой мое орудие было придано. На подходе к зданию наткнулся на двух немцев. Один из них был в каске, она блеснула, потому-то я их увидел раньше, чем они меня. Надо сказать, что немцы были очень дисциплинированными и хорошо обученными солдатами. Мы свои каски давно посдавали в обоз. А они носили каски и противогазы до последнего дня боев.

Так вот, заметив этих немцем, а они были уже метрах в трех от меня, я выстрелил два раза из трофейного "Вальтера" поверх головы одного из них и крикнул: "Хенде хох!". Они тут же подняли руки. Я, пятясь назад, вывел их на площадь, доставил в "дом Гиммлера", где сдал нашим разведчиком. Один из них оказался важной птицей, по крайней мере, погоны у него были "витые". Здоровенный такой, если бы он мне там, возле Рейхстага, двинул кулаком по голове, то я бы "улетел". А без каски (но в форме) была… женщина. Их быстро допросили и отправили к месту сбора военнопленных.

Примерно в это же время (22:00), дивизионные разведчики Егоров и Кантария проникли в здание Рейхстага, поднялись на самый верх, на купол, и установили там Знамя №5, которое с того дня стало Знаменем Победы. С ними был третий - старший сержант Иванов. Он погиб в перестрелке, когда разведчики пробирались к куполу.

А я снова двинулся к Рейхстагу. Вошел в какой-то круглый зал. Тут по мне ударила автоматная очередь. Я обратно в темноту. Начал искать своих. Нашел их в соседней комнате. Там был командный пункт. Увидел командира 756-го полка Зинченко в неизменной телогрейке. Было накурено, кто-то сидел рядом, писал акт о взятии Рейхстага. Рядом дремал командир роты, будущий Герой Советского Союза лейтенант Петр Греченков. Я его разбудил, мол, уточните задачу. Он рассердился: "Устюгов, куда ты лезешь со своей сорокопяткой". Но приказал мне поставить ее у входа в Рейхстаг на случай контратаки немцев.

Побежал назад. Мы с двумя белорусами Микуличем и Халабой, которых Греченков мне раньше выделил, покатили пушку с двумя ящиками снарядов к Рейхстагу. У меня ведь к этому времени не только погибло второе орудие, но и выбило всех солдат-артиллеристов. Поэтому я был и за командира взвода, и за командира орудия, и за наводчика. Перетащили пушку через мост, подкатили к входу в Рейхстаг, развернули туда, откуда следовало ожидать контратаки. А тут - какие-то ступеньки вниз.

Решил пойти, посмотреть, что там такое. Поскольку мои пехотинцы пушку могли только катать, то я зарядил ее, нацелил в сторону Тиргартена и приказал им в случае чего выстрелить. А сам начал спускаться в бункер. Вхожу - вижу такую картину. Это фактически госпиталь для тяжелораненых немцев. Они лежали на полу, на матрацах и было их там до сотни. Возле них были две медсестры. Одна ко мне спиной, поит раненого немца. А другая лицом ко мне. Увидела меня - у нее в глазах ужас. Подняла руки. Тут меня увидел тяжелораненый немец, весь замотанный бинтами. И у него глаза квадратными стали от ужаса. Оглянулась вторая медсестра и тоже подняла руки. Сказал им: "Руих, руих, нихт шиссен" ("Спокойно, спокойно, стрелять не буду"). Прошел по бункеру, никакой охраны не было. Развернулся и ушел.

За ночь немцы накопили силы в Тиргартене и 1 мая попытались отрезать нас от основных сил. Они поднялись на купол, посбрасывали наши флаги, подожгли левую часть Рейхстага и под прикрытием дыма попытались нас выбить. Но мы удержались. К вечеру бой затих. И если поначалу немцы кричали: "Рус, нас много, вас мало, сдавайся", то к вечеру начали кричать: "Рус, мы сдадимся, только в Сибирь не посылай!"

К утру 2 мая мы вновь установили красные флаги на куполе Рейхстага. Вышли на площадь, построились. Нам тут же вручили грамоты, подписанные маршалом Жуковым, за взятие Рейхстага. Эту грамоту я храню как одну из самых дорогих для меня наград.

В 1999 году я вновь побывал в Берлине. Меня пригласили на открытие Рейхстага. К этому времени "дом Гиммлера" уже снесли. Но тем не менее многое было узнаваемо. Немцы отнеслись ко мне с большим уважением.

И вообще европейцы проявили большее внимание к нашей дивизии, чем в России. На 60-летие Победы кто только не брал у меня интервью - американцы, канадцы, немцы, англичане, испанцы. А вот российские телеканалы ни малейшего интереса не проявили. И не только телеканалы, но и власти. Даже на Парад Победы 9 мая 2005 года не пригласили. Да я, честно говоря, и не хотел туда идти. Уж очень мне происходящее ныне не нравится.

В апреле 1945 года Василий Сергеевич Устюгов был младшим лейтенантом, командиром взвода 45-мм орудий, приданного одной из рот 150-й стрелковой дивизии. В настоящее время он генерал-лейтенант (в отставке), председатель Совета ветеранов 150-й дивизии.

В.С. УСТЮГОВ, участник штурма Рейхстага, 2006 г.